Разводки Лефортово.
Сей сказ, други мои, поведаю вам я не веселья ради, а науки для. Ибо
знать вы не знаете, думать не думаете, куда завтра путь ваш ляжет, и где
вы день свой окончите. И может статься, что тайною великой вы обладая, в
замок Лефортовский угодите, а сатрапы служивые ее-то из вас всяческими
хитромудростями выведать пожелают. Вот и спешу я вам, братья и сестры,
опыт свой передать, да вражине жизнь усложнить. Мотайте на ус.
Выражаясь
современным языком, любого, кто совершил какое-либо правонарушение или
подозревают в этом, здесь будут «разводить на лоха», для более скорого
раскрытия преступления, реальное оно или надуманное. Тем не менее, еще
со времен Петра I и НКВД, в судебной практике России устоялось твердое
мнение, что признание вины – царица доказательств. И пускай сегодня это
самое признание не выколачивают на дыбе, по крайней мере в СИЗО
«Лефортово», комплекс воздействия на психику тут присутствует в
расширенном ассортименте. Будучи здесь уже (или всего) год, я испытал
разные приёмчики как на собственной шкуре, так и наслушался о них от
множества соседей, возможно слегка преувеличенных историй, но по сути
своего содержания весьма познавательных.
Думал
с каких начать рассказ: с интересных и забавных, распространенных или
беспредельных – решил начать сначала. По моим наблюдениям, оказываемое
давление или воплощаемая интрига направлены, прежде всего, на то чтобы
вынудить вас дать необходимые следствию показания. Заметьте, не правду
рассказать, а подписаться под тем, что так необходимо для придания
правдоподобности материалам уголовного дела. Конечно же практически
каждый, кто здесь сидит, в чем-то да виновен (как и тот, кто нигде не
сидит), но зачастую совсем не в том, в чем его обвиняют. Уж это я знаю
наверняка, поверьте. Если подследственный согласен на все, что от него
требуют или же изначально признал свою вину и чистосердечно раскаялся,
то мой рассказ не о нем. Я пишу о тех, кто не стал «петь» с самого
начала и пытается сопротивляться Системе. Сразу отмечу, ведутся на
разводки и ломаются даже бывалые и стойкие, к любому человеку с его
слабостями можно отыскать ключ, а времени у следователя перебирать эти
ключи не мало. Сломать волю – вот главная задача для достижения цели,
второстепенная – выудить в общении прямые или косвенные улики и
доказательства вины заключенного.
Я писал, что правило: «Не верь,
не бойся и молчи» очень помогает, но есть одно «но». Все умны «задним
числом», каждый знает аксиомы поведения в той или иной ситуации и почти
каждый уверен, что вот именно то он «умнее паровоза» и не поведется на
ловкие трюки. История доказывает, что такие самоуверенные персонажи на
самые дешевые разводки и попадаются. А посему держите ушки востро и
ежесекундно будьте самокритичны, ведь на каждую хитрую… гайку, как
известно, найдется свой болт.
Главное-преглавное, аксиома-аксиом –
если вас «вяжут», вежливо или грубо, справедливо или по беспределу –
прикусите язык до крови, а лучше откусите его. 88% уголовных дел,
доведенных до суда и далее со всеми остановками, базируются на
первоначально данных показаниях. Допрос может начаться прямо там, где
вас воткнули лицом в грязь или снег, а отсутствие адвоката и собственно
протокола никого не смутит. Под рукой всегда может «случайно» оказаться
видеокамера, а ваше крайне эмоциональное состояние очень способствует
получению столь желанной информации.
Мне было проще, я ни в чем
не повинен, аки белокрылый ангел, а потому я улыбался незваным гостям,
да и со мной обращались крайне вежливо, если не считать первых минут
аккуратного топтания на лице. Но по многочисленным свидетельствам
мелькающих в калейдоскопе сменяемых камер соседей, этот метод
распространен и действенен. Даже если вы по совету адвоката или мудрого
внутреннего голоса в дальнейшем откажетесь от сказанного в горячке. Суд
все равно учтет, хотя бы негласно, первые показания, как наиболее
достоверные. Так что если не можете молчать, распирает желание
поделиться знаниями и соображениями или просто очень больно и страшно –
кусайте язык. Ну, хотя бы, прикусите его… Дешевле выйдет.
Итак,
вас доставили по месту назначения, в ИВС, к следователю в кабинет, в
СИЗО или иное, столь же «привлекательное место. Игра в трех обезьянок –
«ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не говорю» имеет в
юриспруденции более емкое название, состоящее всего из двух цифр – «51».
Вам, даже, не обязательно знать что это значит, хорошо знает
следователь. Это юридическое обоснование помолчать и подумать до тех
пор, пока не заживет ваш прикушенный язык и к вам заявится нанятый
родственниками или друзьями адвокат. У адвокатов, назначаемых
государством, есть и второе призвание – помощник следователя, не
забывайте об этом, если все-таки придется воспользоваться это
сомнительной халявой. Но, хотя бы, узнать за что вас задержали и в чем
именно обвиняют, все же, стоит. Вдруг они всего лишь ошиблись адресом.
Не
знаю, что бывает в ИВС и других СИЗО, но после моего объявления о
Конституционно обоснованном желании помолчать, меня отправили в карантин
Лефортово. Там я смог прийти в себя, слегка успокоиться, понять, что на
данный момент все сделано правильно. Не мне знать, есть ли взаимосвязь
между характером узника, его делом и будущими соседями, но с самого
первого дня они могут попасться как крайне «хорошие», так и шибко
«плохие». Все имена-фамилии слегка изменены, дабы уж совсем не усложнять
себе жизнь, она и так не проста, да и пишу я не столько о людях,
сколько о методах. Но, все же, некоторые агенты здесь уже настолько
легендарны, что персоналии не обойти.
И вот - начало влияния.
То, что оно было, я осознал значительно позже. Первые полгода я жил в
наивной вере в солидарность з/к, которая в дальнейшем несколько омрачила
мои взгляды на бытие и доставило ряд неудобств. Лишь когда я разменял
десяток камер и везде слышал почти одинаковые истории об одних и тех же
людях, то понял, что некоторые мои первые соседи были не так уж просты.
Но даже практически полная уверенность в чем-то допускает 1% ошибки, а
потому я не буду их судить. Важны, повторюсь, не имена агентуры, а их
методы.
Въехал я в обустроенную «хату» долгожителей. Слегка
обалдел, когда узнал, что каждый из них «проживает» более двух лет. Эта
цифра на тот момент просто не укладывалась в голове, сейчас-то попроще…
То да се, разговорчики – беседы, «…что шьют, за что попал?»
- О! Да я
читал о тебе! Ну ты попал, брат! А что это за организация такая, где ты
состоял? Все очень ненавязчиво и между делом, но слишком много знаний о
деталях дела. Но так как я, как указывал, ангельски чист, то и
рассказать мне особо и не о чем было. Адски угнетало отсутствие
информации, не понятно, что дома с дочкой и женой, и что, собственно,
дальше-то. А сосед день за днем. Неделя за неделей все повествует и
повествует, аккуратно укладывает в голову свой опыт бывалого о том. Что
сидеть на 51-й статье не выгодно самому з/к. Дескать молчание
развязывает руки следователю и он может «стряпать» в деле что угодно, а
будут хоть какие-то показания, ему уже придется опираться на них. А
вдобавок идет демонстрация выгоды на собственном примере: «Смотри, вот я
со своим следаком обо всем смог договориться. Пошел в сознанку, признал
вину, уговорились на «условный», зимой уже выйду! А сейчас я каждую
неделю вижусь с женой прямо в кабинете и ем домашнюю еду» и бла-бла-бла.
Очень, уверяю вас, театрально и ненавязчиво, а при запрете свиданий и
отсутствии писем так же очень соблазнительно. На сегодняшний день,
правда, я знаю 7-8 человек, кто, как и я, сразу с карантина попадали под
язык Скорогорбатова. Последний раз – где-то месяц назад, и точно такие
же речи, одинаковые истории. То есть зимой он не вышел.
Но мы с
ним хорошо расстались, через месяц нашего совместного проживания я, с
кучей полезных в тюрьме вещей, переехал к очередному агенту влияния.
Шакалов был более опытен, его «песни» были куда мелодичнее. А так как с
ним мне довелось сидеть почти три месяца, два из которых вдвоем, то и
втереться в доверие он смог как никто иной. Это урок, позже решил я,
сколько еще шакалов я встречу на своем пути. И очень хорошо, что именно
этот, уж старый и больной, смог преподать мне урок. Можно сказать,
пришлось пожертвовать пальцем, чтобы сохранить руку. Но мне и сейчас не
за что стыдиться, что-то внутри, может и совесть, а может и Боги
снаружи, не позволили мне последовать его советам, по крайней мере, всем
советам. Но с 51-й я соскочил, до сих пор не уверен, было ли это
ошибкой, суд покажет, зато есть о чем поведать. Каждый принимает решение
сам, но очень важно всегда помнить. Что если вы решили поиграть,
думайте на десять ходов вперед, не меньше, в случае неудачной партии
ваши действия должны оказаться фатальными только для вас.
«Добрые»
соседи с общими интересами куда опаснее прямого насилия. Так, рядом с
чеченцем может «случайно» оказаться «мусульманин», который за
разговорами о Коране и, ругая Кадырова, нет-нет, да и наивно
поинтересуется деталькой уголовного дела. А при националисте, он же,
будет поносить власть и мусульман, а позже окажется, о чудо, что у них
есть на воле общие знакомые.
- А кто стрелял в ДПС-то, не ваши? Даже в
суде, в камере ожидания, вас может и будет ожидать такой же «случайный
прохожий», размышляющий о том, как ему надоела Система, как он уже
мечтает их всех мочить и ненароком интересующийся, не знаете ли вы как
примкнуть к уже «мочащим» Систему. Вроде бы все так наивно и просто, но
когда такие встречи постоянны, не сделать ошибку может только глухонемой
или прожженный сиделец. А ведь даже невинная шутка такому «прохожему»
может позже быть подана в аудиозаписи судье как совсем не смешное
косвенное указание на вашу до мозга костей преступную натуру.
Общение
с сокамерником, даже с «хорошим», это еще полбеды. Давят активно и со
стороны голубых мундиров. От вызовов на «душевные беседы» не защитит ни
51-я, ни отсутствие адвоката. Маленькие и большие звезды рассказывают и о
возможных благах, в случае согласия с ними дружить, и о предстоящих
неприятностях, если будет продолжаться упорное молчание. Слабые места
пытаются найти как методом анализа, так и простого перебора. Игра на
желании поскорее выйти чередуется с обещаниями «посадки» близкого
человека. Увещевания о неправильном поведении при аресте, якобы и
приведшее к содержанию под стражей, сменяются на угрозы возбуждения
более тяжких дел, в моем примере, экономических, в чьих-то других –
террористических. Сложно остаться спокойным и еще сложнее все хорошо
обдумать, так как «задушевный разговор» плавно перетекает в «хату», где
продолжают чрезвычайно тонко навязывать «верное» решение.
Запрет
на свидания с родственниками, задержка и пропажа писем – это тоже
элемент шантажа, давления. Отсутствие контакта с близкими угнетает, но
это не смертельно. Не стоит сильно переживать над провокациями, в
результате которых в соседней камере может оказаться ваш родной человек.
Если они захотят, если почуют, что задели за живое, то осуществить
подобное смогут, и их ничего не остановит. С этим лучше смириться и быть
к этому морально готовым. В Лефортово сидят пары муж-жена, брат-сестра,
и ничего. Живут и не верят, что если начнут сотрудничать, то вторую
половину отпустят. Не верят и знают, что стоит поддаться шантажу, стоит
увязнуть коготку и …Сами понимаете…
Куда сложнее эмоционально
преодолеть гнилые провокации и подтасовки о верности близких и любимых
людей. В «хате» будут жужжать – «сел в тюрьму – меняй жену», на допросах
демонстрировать левые протоколы об изменах, кому-то просто подробно
рассказывали об измене жены, полностью выводя из строя взрослого отца
многодетной семьи и вгоняя его в черную депрессию. Видел, слышал,
ощущал. Знаю точно, здесь может помочь только вера в чувства, если они
сильны – клин вбить не удастся никогда. Такая гниль вызывает еще большую
ненависть к Системе и желание поскорее ее сокрушить, а уверенность ее
служителей в действенности подобных методов основана лишь на их же
собственном печальном опыте сожительства со своими женами.
Плавно
переходим к мифу об исключительности работников Конторы. Будучи на воле
я не раз слышал от кого-то и читал где-то, что ее сотрудники чуть ли
не «белая кость» защитников Отечества. Честь мундира, достоинство,
профессионализм и прочее-прочее, пропаганда явно действует на
большинство обывателей, и я был в их числе, но не долго. Конечно же, не
без профессионалов и там, большинство удачных для Конторы операций на
Кавказе планировались и выполнялись именно им. Но как Всероссийские
пожары вскрыли немощность власти, так и будни Лефортово срывают с глаз
сидельцев пелену заблуждений об избранности охранителей Конституционного
строя. Во-первых, если вы игрок в шахматы, знайте, многоходовых
комбинаций здесь нет. Впрочем, зачем строить мегаинтриги, если
большинство тупо раскалываются на элементарном лохотроне. Во-вторых, им
зачастую важна синица в руках, потому если вы сюда угодили, то здесь и
останетесь, даже если обещаете привести самого Бен-Ладана, это всеобщий
горький опыт страдальцев Лефортово. Самый распространенный лохотрон, на
который клюет множество умных и не очень людей, это слепая вера в
«честное слово офицера» и «офицерскую честь» следователя. На подобную
глупость, точнее продукт пропаганды, попадались тут даже сами офицеры
Конторы, угодившие на нары. С последующим удивлением: «Не, ну я знал об
этом, приемчики-то известные! Но ведь не думал, что они могут своего
кинуть, я же тоже офицер!» Ха-ха! Системе важно не сохранение мифической
чести ее служителей, ей необходимые доведенные до суда уголовные дела и
последующие строго обвинительные приговоры. А потому вам будут
клясться здоровьем мамы, будущих детей и честью офицера, но последующий
кидок не постесняются объяснить службой Родине. Клянутся честью –
смейтесь в лицо!
Образец еще одной, не самой
высокоинтеллектуальной разводки. В момент перевозки общим «автозаком» вы
«совершенно случайно» можете оказаться рядом с вашим, по версии
следствия, подельником. И - О удача! конвоир лежит и похрапывает –
«говори не хочу». Я думал, что так только мой следователь развлекается, а
оказывается – это распространенная практика. Что же, если звезды горят,
значит это кому-то нужно, а если такие разводки существуют, значит на
них кто-то ведется.
Ну а теперь о злых воздействиях на упертых
сидельцев. О чем-то я уже писал выше, но справедливости ради замечу, что
здесь мой опыт хоть и есть, но невелик. Однако слухами «хаты» полнятся и
совпадения не случайны. Список местных «героев» передается из уст в
уста и время от времени пополняется. Не знаю, что этих товарищей
толкает на подобную работу, может быть зарабатывают на УДО, а может
командированные опера, х.з. Но факт есть факт, бывают соседи и «плохие».
Не малая их часть, так называемые «синие», названные местными
старожилами из-за их наколок по всему телу и с соответствующим
поведением. Они или тупо, с самого начала, уламывают на сотрудничество
со следствием, уверяя, что все равно посадят, а так хоть срок скостишь.
Или усложняют всячески жизнь, активно куря при некурящем, пердя
(извините) при интеллигентном и врубая музыку на всю при скромном, не
смертельно, но не приятно. В то время, как вы пытаетесь осмыслить свою
ситуацию, вас все время «грузят», а чтобы исключить конфликт, уверяют,
что их брат-сват-отец известный жулик и в случае вашего дерзкого
поведения проблемы будут уже на этапе. А из-за полной изоляции нашего
заведения трудно быстро установить правдивость их слов, да и много
просто скромных людей, но сталкивающихся на воле с таким контингентом,
соответственно очень неуютно себя чувствующих при таких соседях.
Естественно, немало тех, кто идет на сделку, лишь бы сменить «хату».
Но
случаются и с ними казусы, сужу только по рассказам, правда. Уже в
самой первой камере мне просвистели уши неким крайне злобным Людоедом,
как он третировал бедного дедушку – чиновника, что тот уже через неделю
попросился к следователю. Столько я о нем за год наслышался (и не
только о нем), что самому дико любопытно было бы с ним пересечься. Но
мне так и не пришлось, зато к нему заехал один из моих соседей, боевик
(по версии следствия). И хотя к таким персонажам обычно селят новичков,
тот уже был о нем в курсе, а потому сразу после заезда состоялся
короткий диалог:
- Ты Стариков?
- Да, я!
В руке члена НВФ (по мнению, опять же, Системы) появляется эмалированная миска:
-
Ты – сука всем известная! Будешь грубить – череп раскрою! И вот уже
злобный Людоед превращается в плаксивого человека, последующие часы
жалобно рассказывающего о том, что же его сподвигло на подобную жизнь.
Естественно на следующее утро их раскидывают.
Я с этим чеченцем
пересекся, когда нас обоих закинули к более продвинутому и мало
известному разводиле. Пока я с ним активно занимался спортом, нам в уши
очередной «родственник» жулика вливал то, как террористам и экстремистам
хреново живется на зонах. И как мы совместно ни пытались игнорировать
этого еврея Давида, конфликт нарастал. Но после простой и громкой
просьбы в прослушиваемой «адвокатской» комнате «пробить» странного
соседа, нас всех раскидали в течение суток. Так список «героев»
пополнился, так как в дальнейшем его родственные связи не подтвердились.
В принципе это все, о чем я поведать мог бы заинтересованным
лицам. Как видите – ничего жуткого и ужасного, все можно пережить, через
все можно пройти, остаться верным самому себе и своей идее не очень
сложно. Почему я написал «почти все?» Во-первых, потому что я здесь год,
а за большее время и опыта поболе, пока письмецо дойдет, я к тому
моменту узнаю что-то еще. Во-вторых, по утверждениям реально
существующего обвиняемого Апти Магмадова, 1979г.р., физически все же
воздействуют. Если и не в самом СИЗО, то в соседнем здании Следственного
Управления ФСБ некий бывший майор Писюков чрезвычайно любит склонять к
сотрудничеству путем применения пыток в виде удушения, надевая
подследственным пакеты на голову. Так как я это слышал и от других
чеченцев, есть право доверять именно им. Если прокуратура
заинтересуется, как это в центре Москвы в образцовом заведении могут
происходить подобные инциденты – буду только рад. И ведь не
подействовали «удушающие» встречи, а вот «честное офицерское» не сажать
сестру в соседнюю камеру и тут оказалось куда влиятельнее. Миф о
благородной Конторе, по крайней мере ее Московского отделения, силен и в
Чечне. Иллюзии развеялись, когда сестра оказалась все же где-то рядом, а
«слово – не воробей…».
Год назад я бы задал себе вопрос: «Зачем
ты помогаешь чеченцу?» Я отвечу себе сейчас, я не чеченцу помогаю, а
борцу с Системой. Один укус пчелы – ничто, но рой пчел подтачивает
систему и, раньше или позже, она своим же беспределом уничтожит сама
себя и мы все вместе станцуем на ее развалинах, каждый свой танец.
Сидя
здесь я широко раскрытыми глазами наблюдаю за увлекательной флорой и
фауной местного зоопарка. Глубоководные чудища, тупые носороги, шакалы и
просто обычные люди, угодившие за решетку – все со своими бедами и
радостями. Я как губка впитываю эмоции и впечатления, смотрю на образы,
запоминаю истории, учусь, в конце концов, жить и бороться в этих
условиях. И если я, совершенно «случайно» не поскользнусь в душе на
банановой кожуре, то вы узнаете еще кучу интересностей от «репортера за
решеткой». Не попадайтесь! А коли угораздило – не сломайтесь! Всем
успехов!
Флай
|
